Бабья неволя (ФОТО)

 

Женская колония была создана на месте бывшей мужской колонии общего режима близ г. Микунь. В феврале этого года туда завезли первый этап женщин-преступниц. Невольниц этапировали из Архангельской, Ивановской, Пермской областей, Санкт-Петербурга и Республики Коми. 

 

Крайне изношенные жилые постройки бывшей гулаговской колонии требовали серьёзного ремонта или сноса. В числе 194 женщин, прибывших в колонию первым февральским этапом, были и ВИЧ-инфицированные (на сегодняшний день – 40 человек). По словам медиков, в организме больных переохлаждение могло вызвать необратимые процессы. Женщины жаловались на холод и неустроенность. В то же время узницы с энтузиазмом взялись приводить в порядок общежития. Сейчас, спустя полгода, на территории зоны и в общежитии есть какой-то намёк на домашний уют, если это сравнение вообще приемлемо для такого учреждения. 

 

 

К следующему сезону ГУФСИН Коми общежитие утеплило, на окнах были установлены пластиковые стеклопакеты. Второе общежитие после ремонта ожидает новый этап женского спецконтингента. Осуждённые будут выращивать зелень, ухаживать за животными и шить спецодежду. 

 

 

Сейчас в швейном цехе работают всего около трёх десятков женщин. Остальные заняты благоустройством колонии. И, надо сказать, делают это не из-под палки, а охотно. На территории разбиты цветники, есть симпатичная альпийская горка и даже грядки с морковкой. 

 

Персонал сотрудников колонии составляют в основном женщины. Причём женщины в погонах все как на подбор – модельной внешности. Несмотря на это, у подопечных они пользуются непререкаемым авторитетом.

 

Начальница колонии на момент нашего приезда отбыла в самый что ни на есть «женский» отпуск – декретный. Руководит «бабьим царством» в её отсутствие мужчина – Василий Седрисев. 

 

 

Женщины осуждены большей частью за кражи, распространение и хранение наркотиков и убийства. Убивают, как правило, осточертевших сожителей. Самыми криминальными, по статистике, как ни странно, являются женщины по профессии штукатур-маляр. Наркотики – по части цыганок, их здесь много. 

 

 

Самая старшая из невольниц – 1950 года рождения, самая молодая – 1993-го. Самый длинный срок наказания – до 2029 года у женщины, убившей трёх своих подруг. По её словам, «убить хотела одну, а двое просто подвернулись под руку…» 

 

По словам сотрудниц колонии, с женщинами-осуждёнными нет особых проблем. Нарушают в основном правила внутреннего распорядка. Чаще всего не надевают на голову платки – они входят в обязательную форму одежды вкупе с тёмно-зелёной робой. На вопрос: «Зачем нужно прикрывать голову?» молоденькая осуждённая Кристина ответить не смогла. Однако, по её словам, неприкрытые головы тут же заметит камера наблюдения. Нарушительнице грозит штраф – 200 рублей. Такая же сумма вменяется за игру в карты. Игральные карты запрещены, но их делают из пустых сигаретных коробок. Неоплаченные долги по штрафам не аннулируются после освобождения, и нарушительницы вынуждены будут гасить их даже на воле. 

 

 

Драки между особо агрессивными дамами, конечно, случаются, и они оказываются в камерах ШИЗО с «особыми условиями отбывания наказания». В момент нашего приезда в помещениях камерного типа было несколько женщин. Одна из них посетовала на несправедливое наказание. Мол, всего-то выразилась нецензурно. Вторая, выглядевшая просто ангелом во плоти, попросила у посетившего их священника крестик и иконку. А вот обитательницу в камере с закрытой дверью по соседству выслушать никто не торопился. Услышав голоса, она забарабанила в дверь с криками: «Откройте! Мне есть что сказать! Почему не дают тёплые вещи!» Сотрудницы колонии сконфузились и начали через дверь увещевать крикунью. Священник крики страждущей тоже проигнорировал. 

 

 

В женской колонии нет никакой иерархии. Каждый здесь сам по себе и с мыслями о скорейшем освобождении. Женщины объединяются в пары или небольшие группки – так легче делить передачки из дома. Пару, что делит между собой домашние харчи, называют «хлебками». 

 

Острой необходимости в помощи продуктами из дому нет – питание сносное. Правда, весной их кормили картошкой из сухого порошка, пресной и невкусной. Многие есть её отказывались. Позже завезли свежую. 

 

Немногие из невольниц пожелали попросить благословения Епископа Питирима, посетившего храм при колонии. Те же, что пришли в храм под конвоем, подойти к священнику не решились, кинули свои платки на ковровую дорожку, по которой Питирим прошёл в храм. Епископ на платочки не наступил, обошёл. 

 

 

В самом начале службы возле примостившихся в углу осуждённых с грохотом упала икона. Цыганка-невольница приняла этот недобрый знак на свой счёт и всю службу неистово крестилась. Нельзя было без умиления смотреть на слёзы раскаяния молившейся грешницы. Кстати, название храма при колонии в честь иконы Божией Матери «Умиление». Это один из 12 храмов, функционирующих в колониях на территории Коми. Строят храмы в основном силами самих осуждённых, за счёт учреждений и спонсорских средств. Церковной утвари, самой дорогостоящей составляющей православных храмов, зачастую не хватает. В храме при женской колонии колокола соорудили, например, из разрезанных газовых баллонов. 

 

 

Совершив преступление, многие женщины отказались не только от веры в Бога, но и от собственных детей. В назидание на стене одного из зданий висит плакат с портретом заплаканной девочки и надписью: «Вас очень ждут дома!» Кстати, ребёнок, рождённый в неволе, наказания преступницам не скостит. Детей практически сразу после рождения отправляют в спецучреждения Кировской области. 

 

 

Совсем скоро спецконтингент микуньской колонии значительно возрастёт. По мнению руководства ГУФСИН Коми, армия невольниц обеспечит республику дешёвыми овощами, мясом и маслопродуктами, швейной продукцией. 

 

 

Жители Усть-Вымского района настроены менее оптимистично: их пугает соседство с ВИЧ-инфицированными осуждёнными…