Считается, что «женщина любит ушами». Уж не знаю, что он им нашёптывал наедине, но в обществе красноречием не блистал. Как-то на очередном «корпоративе» Игорь дождался, когда оркестр грянет на все децибелы, встал и произнёс пламенную речь. Было очень смешно, потому что он жестикулировал и гримасничал, как Винокур. И был, вообще, чем-то похож на знаменитого артиста. Правда, на моей памяти это было его единственное публичное выступление. Иногда, впрочем, он брал гитару и исполнял крайне похабные и поэтому — забавные частушки.
Все мы когда-то были молоды, бедны и веселы. А Игорёк и вовсе только-только отслужил свои три года в «морпехах». Бренчал что-то невразумительное в местной рок-группе и рисовал забавные карикатуры. Поначалу казалось, что женщины обожают его именно за весёлость, доброту и бесшабашность. С такими всё легко и просто. Даже своего почти серьёзного по тем временам начальника умудрялся подбивать на всякие глупые авантюры. «Стюардесса по имени Жанна», — орали они на пустынной ночной улице и старательно изображали бреющий полёт странных летательных аппаратов. А сзади обречённо тащил портфели очень уважаемый в городе литератор.
В начале 90-х нормально было подолгу спорить о политике, культуре, литературе. Портвейн, сигареты, плавленый сырок и… демократия, Солженицын, Сахаров. Вокруг происходило очень много нового и даже какая-нибудь строительная газета не стеснялась писать на «вечные» темы. Игорь на таких посиделках отмалчивался или всё переводил «на баб».
Молчал он и в тот вечер, когда разгорелся спор о живописи, рисунке, карикатуре. Слушал взрослых с добродушной улыбкой, а потом как-то невзначай затащил меня к себе «на хату». Игорь на ту пору был женат достаточно условно, что, учитывая его уникальные дарования, было вполне естественно. Весёлого и добродушного любимца публики трудно было заподозрить в каких-то прочных и серьёзных привязанностях.
Хотя по гостям ходить у нас не очень-то было принято. Особенно после памятного случая, когда довелось тащить Игореву тушу к себе на девятый этаж. Он только сопел и был в полной отключке. Ни на какие пинки и звуки не реагировал. Силы иссякли и пришлось пойти на хитрость: позвать жену. Она склонилась над бездыханным телом и просто сказала: «Пойдём, Игорь». Все «маги» и «целители» могли отдыхать: труп ожил, поднялся и сам дошёл до цели. Потом всем было неудобно друг перед другом, зато я решил, что раскрыл секрет феноменального успеха моего юного друга: Игорь просто любил женщин вовсе не умом, сердцем или какой-нибудь другой частью тела. Он обожал «прекрасную половину» всем своим существом, слышал и понимал в любом состоянии. Поэтому и они так охотно откликались на его призывы. Но всё оказалось не так просто, когда довелось-таки оказаться в его почти холостяцкой квартире.
С обшарпанных стен мрачно взирали красивые и странные лица, морды, пасти. Холодные голые тётки восседали среди змей и ящериц, каких-то птеродактилей с красными глазами. Ухмылялась Джоконда в кровавом маникюре и в полнолуние мрачно скалился вальяжный Пьеро…
Такой стиль имеет, конечно, и свою историю, название и традицию. Наш карикатурист оказался серьёзным знатоком живописи вообще и настоящим мастером в этом странном жанре. Мне даже как-то неловко стало за наш дилетантский «базар». Но дело не в этом. Сюжеты были выписаны точно, изобретательно и умно. Когда все эти качества Игорь демонстрировал в заказных карикатурах и шаржах, мы просто удивлялись и ржали.
Обычно, кроме подписи, наш художник размещал на рисунке свой фирменный знак: маленький, чёрный, вихрастый, ободранный котёнок. Он улыбался или подмигивал зрителю из самых неподходящих мест: с крыши Совета Министров, из туалета, выглядывал из-за плеча известного политика или ангела на облаке. Игорь работал быстро, много и всегда интересно. Его иллюстрации к любой, самой невесёлой теме были остры, смешны и добродушны.
Здесь же талант художника проявился совсем иначе. От тщательно прорисованных ужасов веяло каким-то могильным холодом или — неизбывной тоской по неведомому…
Лихие девяностые многих раскидали по разным углам и ступеням. Надо сказать, что Игорь довольно долго пытался пристроить своё дарование с какой-нибудь конкретной выгодой. Даже премии какие-то в Москве получал. Но в первопрестольную рвануть не решился, а в провинции достойно продаться практически невозможно. Для местной прессы такие иллюстрации дороговаты: фотошоп, Интернет и доступная электронная оптика вытеснили живой рисунок. Впрочем, и настоящих фотографов тоже практически не осталось.
Условную жену он вскоре выгнал — застукал с каким-то трактористом. Предки помогли удобно и безбедно устроиться. Женился на приличной и очень милой девушке. Родил сына. На смену тяжёлому року пришли откуда-то слезливые барды. Появился навороченный «джип» и холодный блеск в глазках-пуговках. Разговоры пошли «чисто конкретные»: дача, бизнес, баня, тёлки… Игорь записал архив на CD и увлёкся на время боди-артом: рисунки и наколки на прелестях местных красавиц приносили хоть какое-то удовлетворение.
Говорят, что он стал приличным администратором: ловким, расчётливым и жёстким. Впрочем, не он один «переквалифицировался в управдомы». Время и годы берут своё. Поговаривают, что мрачную свою живопись Игорь всё же до конца не забросил: творит для внутреннего употребления. А вот котёнка того на газетных полосах не видно. Бродит где-то беспризорный. Жалко.
.jpg)
статья