Умом Сыктывкар не понять. С этой мыслью я вышел из филармонии после концерта Олега Бутмана и его друзей, состоявшегося 20 ноября. Действительно, почему, например, каждое выступление уважаемого, но уже порой малоинтересного Даниила Крамера (дай бог ему здоровья и творческих успехов) собирает всегда переполненный зал? Даже когда он привозит с собой откровенную художественную самодеятельность, как это было в случае с чернокожей американской красавицей Пуччи Амандой Джонс? А сейчас, в этот вторничный вечер, зал был заполнен всего на две трети. Где же были многочисленные поклонники джаза и поборники живых выступлений, так часто декларирующие свою любовь к этой музыке? Неужели в четвертьмиллионном Сыктывкаре не может набраться шести сотен ценителей джаза, способных обеспечить аншлаг в небольшом зале филармонии? Тем более что джазовые гастролёры высокого уровня к нам заезжают не 12 и даже не 6 раз в год. Да и прошедший концерт был по-своему уникален, такой пропустить – грех.
Именно 20 ноября в Сыктывкаре впервые прозвучал музыкальный инструмент стилпэн, или как его ещё называют – стальной барабан. Играл на этом инструменте Леон Фостер Томас, уроженец южнокарибского острова Тринидад, где с 30-х годов прошлого века стала развиваться народная культура исполнения на 55-галлоновых (около 210 литров) стальных бочках из-под нефти и нефтепродуктов, так называемых баррелях. Постепенно этот ударный инструмент превратился в полноценный хроматический музыкальный инструмент, который в государстве Тринидад и Тобаго ныне является культовым и официальным. Появились многочисленные «стальные» оркестры, полностью состоящие из стилпэнов, и даже в армии этой маленькой страны действует свой стилбэнд.
Однако уникальность прошедшего концерта состояла не столько в инструменте, в принципе давно известном тем, кто интересуется джазом не только по концертам в местной филармонии, но и в исполнителе. Леон Томас не просто тринидадский стилпэнист, он – образованный американский джазмен в полном расцвете творческих сил (ему 31 год), и этот расцвет сил не могли не заметить все, кто видел Леона на сцене.
Кстати, по ходу выступления Бутман и Томас уделили несколько минут показу стилпэна и рассказу о нём. Томас даже сыграл пару коротких тем из русской музыки – «Полёт шмеля» и «Очи чёрные». Правда, очи получились не совсем чёрными, а с акцентом, но всё равно было очень приятно.
Также Олег Бутман познакомил аудиторию с музыкантами. Представляя Наталью Смирнову, он с удовольствием сообщил, как «чуть со стула не упал», когда впервые увидел и услышал её. В беседе после концерта я поинтересовался у Олега, сколько же прошло времени с того момента и до их свадьбы. Оказалось, долгие два с половиной года. В течение всего концерта Наталья и Олег, находясь на противоположных сторонах сцены, посылали друг другу счастливые улыбки, которые сообщали о наличии в их супружеских взаимоотношениях не только гармонии, но и мелодии, ритма и, не побоюсь сказать, контрапункта.
Опытный бас-гитарист и контрабасист Эссиет Окун Эссиет за свою карьеру играл и записывался со многими авторитетными джазменами, самый именитый из них – барабанщик Арт Блэйки, руководитель легендарных «Посланников Джаза» (Jazz Messengers). С этим историческим хард-боповым коллективом Ессиет успел поработать в самый последний их период, перед кончиной Блэйки в 1990 году.
Программа началась с «Bye, Bye Blackbird», одного из популярнейших стандартов ХХ века, исполненного за 86 лет своего существования огромным количеством певцов и музыкантов. «Прощай, чёрный дрозд» есть даже на вышедшем в этом году последнем альбоме сэра Пола Маккартни, он записал его вместе с видными джазовыми музыкантами. А моё личное знакомство с этой песней началось сорок лет назад с прослушивания первого сольного альбома другого члена ливерпульской четвёрки – Ринго Старра. Впрочем, ансамбль Олега Бутмана сыграл стандарт как инструментальное джазовое произведение. Пианистка Наталья Смирнова сразу показала себя серьёзным джазовым музыкантом, импровизируя на рояле «Steinway». Солировали также бас-гитарист и стилпэнист.
Стоит напомнить, что нынешние гастроли Олега Бутмана и Натальи Смирновой посвящены раскрутке их нового альбома «Runway» (Взлётная полоса), который продавался тут же, в фойе филармонии. Желающие могли приобрести здесь и новый альбом Леона Томаса «Brand New Mischief». Несколько номеров с этих двух дисков также прозвучали в концерте.
Иногда квартет сокращался до трио и даже до дуэта. Так, эллингтоновскую балладу «In A Sentimental Mood» Наталья Смирнова спела в сопровождении ритм-группы, без Томаса. Кроме рояльного, прозвучало также соло на бас-гитаре, хотя для баллады, конечно же, больше подошёл бы акустический контрабас. А в «I Can’t Give You Anything But Love, Baby» обошлись только вокалом и контрабасом. Наталья продемонстрировала хорошее владение вокально-слоговой импровизацией – так называемым скэтом.
Спела она также пару песен на чистом русском языке, причём, как оказалось, это были самые первые песни собственного сочинения в жизни Натальи, и надо понимать, как они ей дороги. К сожалению, вокальная составляющая песен «Я тебя люблю» и «Где-то там далеко» джазовым духом проникнута не была. Но, к счастью, как только эстрадное пение заканчивалось и инициативу брали в свои руки истинные афроамериканцы Леон Томас и Эссиет Эссиет, а также натурализованный американец Олег Бутман (у него двойное гражданство – РФ и США), то всё возвращалось в родное джазовое русло. Развёрнутые импровизации неистового джазмена Леона Томаса – особенно вдохновенно он солировал в «Где-то там далеко» – захватывали целиком и полностью не только самого исполнителя, но и зрителей.
Не обошлось и без уже не раз звучавшего в стенах нашей филармонии инструментального стандарта «St. Thomas» Сонни Роллинза, основанного на карибских ритмах. Святой Томас (Фома), упомянутый в названии стандарта, к Леону Томасу родственного отношения не имеет, так как был белым, в отличие от Леона, и жил восемь веков назад – ещё до открытия Америки и последующего завоза туда рабов из Африки. Да и сама пьеса появилась до рождения тринидадского Томаса. В этом концертном номере все музыканты отличились своими соло. А когда солировал барабанщик Бутман, Леон Томас подобрал с пола у его ног какой-то перкуссионный маракасоподобный инструмент и употреблял его по назначению всякий раз, когда его руки не были заняты палочками для игры на стилпэне.
Последним номером двухчасовой программы прозвучала босса-нова «Baby Powder» с упомянутого альбома Леона Фостера Томаса.
Но такие концерты просто так не заканчиваются. Должен быть обязательный бонус. Как правило, в качестве бонуса выступает всенародно любимый «Караван». Редкий гастрольный джазовый коллектив не исполнил в Сыктывкаре это знаменитое произведение музыкального искусства. Полгода назад на этой же сцене другой Бутман – саксофонист и бэндлидер Игорь, брат Олега, – сказал, что у каждого ансамбля есть свой «Караван». И вот, в этот раз свою версию показал квартет Бутмана-младшего. Напоследок музыканты оторвались по полной, в течение почти 15 минут демонстрируя высокое джазовое мастерство. Трудно даже выделить кого-то из джазменов, настолько все были хороши. Большое и виртуозное соло сыграл на контрабасе Эссиет, а последним солировал сам Олег Бутман – ну какой же «Караван» без мощного и эффектного барабанного соло!
Несмотря на гиперизвестность и всеобщую любовь, в СМИ не всегда правильно указывают авторство «Каравана». История его такова. Тромбонист оркестра Эллингтона пуэрториканец Хуан Тисол написал эту тему в 1936 году и продал её менеджеру оркестра еврею Ирвингу Миллсу за $25, а афроамериканец Дюк Эллингтон изменил в теме бридж и сделал аранжировку. Миллс позднее также придумал слова. Когда мелодия стала популярной, Тисол попросил Миллса поделиться и дать ему долю от прибыли, которую и получил – по справедливости. Все трое считаются соавторами этой легендарной песни.
Такая вот получилась дружба народов по-американски.
Поделиться в соцсетях
Согласен с автором по всем пунктам. Но хочу все же отчасти похвалить сыктывкарскую публику — она понемножку стала разбираться, как надо вести себя на джазовых концертах. То есть реагировать на то, что происходит на сцене, а не дожидаться молча конца пьесы, как на классическом концерте. Помню один из первых концертов… Читать далее »