Сказка о потерянном празднике

Как говорил один из героев Чехова: “Радоваться такой чепухе, как Новый год, по моему мнению, нелепо и недостойно человеческого разума. Новый год – такая же дрянь, как и старый, с тою только разницей, что старый год был плох, а новый всегда бывает хуже… По-моему, при встрече Нового года нужно не радоваться, а страдать, плакать, покушаться на самоубийство…” Неужели прав был классик, и Новый год не приносит ничего, кроме разочарований?! А ведь мы сами в этом виноваты.

Последние несколько дней перед Новым годом  живём как заведённые. Бегаем, покупаем деликатесы согласно составленному списку, спешно устанавливаем ёлку, выстаиваем очереди за подарками. В самый последний день, как ужаленные, режем, варим, парим, тушим, чтобы впоследствии выбросить в мусоропровод как можно больше “ёкнувших” блюд. Потом снимаем бигуди, надеваем приготовленный наряд, ждём боя курантов, чокаемся бокалами с домашними и понимаем, что это – всё. Всё, потому что пойти некуда, по телевизору смотреть нечего по определению, да и сил на веселье уже не осталось – слишком напряжённой выдалась минувшая неделя. Поэтому ничего больше не остаётся, как лечь спать. А утром нас охватывает скука и тоска… Получается, что праздник – всего лишь краткий миг, чудом возникший среди череды серых монотонных будней. Всем своим “предпраздничным”, суетливым поведением мы подразумеваем хроническую оторванность от настроения праздника, настроения, которое почти невозможно вызвать искусственно, поглядывая в календарь и констатируя факт того, что сегодня Новый год. Праздник – это, безусловно, не винегрет, запиваемый шампанским, это состояние души. А на душе как-то пыльно…

Для меня Новый год – грустный праздник. Во-первых, потому, что я остро осознаю, что становлюсь старше, а времени на реализацию “мечт” остаётся меньше. Да и сами мечты мельчают, выцветают… Во-вторых, я понимаю, что снова напрасно боролась с лишними килограммами: за новогодними каникулами они вернутся и “приведут пленных”. И эту горькую мысль хочется “заесть” чем-нибудь сладким. В-третьих, я маюсь от свалившегося на мою голову свободного времени, от которого не спасут ни встречи с друзьями, ни припасённые книги, ни запланированные косметические процедуры, ибо не будет привычной спешки и суеты. В-четвёртых, меня угнетают загаженный подъезд и сольные концерты подгулявшего соседа снизу. В-пятых… Даже подарки перестали радовать. Чаще всего я заранее знаю, что мне презентуют, да и сама стараюсь согласовывать свои дары с их адресатами. А с родными и вовсе разговор короткий – обмен энной суммой денег по случаю любого торжества. Детей это, конечно, не касается. У самых маленьких членов семьи есть и сюрпризы, и подарки под ёлкой утром 1 января. Но, по-моему, глядя на взрослых, и они начинают что-то подозревать… 

Помнится, когда мы  были маленькими, радовались Новому году, ждали его с нетерпением даже больше, чем день своего рождения. Готовились к нему, тщательно придумывая разнообразные желания и представляя его себе таким… Да, вот именно, что слов-то и не подобрать было.

Мы радовались наступлению зимних каникул, обильному снегу, катанию с горок, плотным снежкам, залепляемым друзьям в спину. А помните снежные крепости, как мы их строили? А снеговиков? Мы даже не боялись стащить из дома вёдра, чтобы надеть их снеговикам на голову. Целый день могли возиться в снегу, не обращая внимания на промокшие коленки и одеревеневшие варежки, за что нас потом дома неизменно ждала выволочка. 

Мы радовались зиме, ведь с её приходом на нас сваливалась куча блаженств – это не только длительные каникулы, но и преддверие праздника, волшебного Нового года. Да, волшебного. Мы свято верили в то, что Дед Мороз и Снегурочка – настоящие и никакие другие, а то, что они подозрительно похожи на завуча и физрука, так ведь каких только чудес под Новый год не случается! Готовились их встречать, учили стишки, песенки или ещё что-то, чем можно было порадовать волшебников…

И  когда мы перешагнули ту грань, когда ещё верили в сказки? Когда успели стать прагматиками? Почему под бой курантов вместо мира во всём мире стали загадывать новую машину и повышение на службе и, даже получив желаемое, “страдать, плакать и покушаться на самоубийство”? Боюсь, что даже Чехов не знал ответа на этот вопрос…