Словами из известной песни я играю неслучайно. Речь пойдёт именно о милиции, которую уже давно начали ругать все, кому не лень, и у которой сегодня праздник. Порой начинает казаться, что все, имеющие доступ к «рупору» — блогу или СМИ, придумали себе новый принцип, повышающий рейтинги: поругал мента — ты хороший блогер. Я же придерживаюсь мнения, что в любой структуре работают, в первую очередь, люди. Люди хорошие и плохие. Мужчины и женщины.
Есть такая профессия — головы отрезать
Не так давно я имела удовольствие общаться с бывшим сотрудником органов. Протокольные формулировки он ещё не забыл, монолог у него получается угловатым, да и после каждого слова обязательно вставляется непечатная вводная конструкция. То, что я услышала, чуть не сделало меня седой. Потому что работа сотрудника розыскного отдела оказалась похожей на будни каннибала или палача.
– Находим мы, значит, тело. Если документов в карманах нет, нужно узнавать, не находится ли человек в розыске. Это хорошо, если он ещё пару недель где-то лежал, бывает находим мы их через год, когда опознать, казалось бы, невозможно, – начал свой рассказ бывший сотрудник милиции.
Я думала, с отпечатками пальцев всё просто. Но не тут-то было. Найденное тело везут в морг. А эксперты-криминалисты работают, естесственно, в другом здании. Берёт сотрудник милиции нож, отрезает найдёнышу кисти рук и везёт на экспертизу, предварительно фиксируя, что именно те руки он везёт, неопознанные.
Руки — это ещё полбеды. Иногда отпечатки снимать не с чего. На этот случай существует ещё одна база данных, для сверки с которой отрезать приходится уже голову.
– Отрезаем мы голову, кладём в мешок с биркой. Берём ящик пива и едем в гараж.
– Зачем ящик пива сотруднику при исполнении? – спрашиваю я. – Страшно?
– Да не страшно, – вздыхает бывший сотрудник милиции. – Просто что там ещё шесть часов делать, пока эта голова варится (в буквальном смысле – прим. авт.)…
Под конец рассказа мой знакомый пожаловался на то, что он ни разу не получал надбавку за вредность при работе с сильнейшим органическим – трупным – ядом. А дело всё в том, что надбавка даётся за два найденных трупа в месяц, причём только в том случае, если количество обнаруженных тел кратно двум при делении на 12 месяцев года.
– Бывает, что за один месяц найдёшь шесть. А бывает, что ни одного. Так вот за шесть я не получу, если за год найдено меньше, чем 24. Поэтому ни разу и не получал.
Этика личной жизни
В органах у меня знакомых много. И среди них оказались не только мужчины. Одна моя подруга как-то заскучала, села в поезд и вышла на первой понравившейся станции. Теперь живёт в небольшом северном городке, ловит по лесам браконьеров. По вечерам она возвращается домой к своей воспитанной собаке, надевает принесённые ею тапочки и садится за чтение книг, содержание которых в маленьком северном городке обсудить не с кем. Воспитанная собака, кстати, спасает её от соседей по общежитию. Поселить мою подругу смогли только в дом с “репутацией”, где пьяные жильцы постоянно закатывают скандалы.
– Тут даже познакомиться не с кем, – как-то написала мне она. – Контингент такой, что любое знакомство может обернуться нарушением этического кодекса. Нам же запрещено общаться с людьми, имеющими плохое, так сказать, реноме, курить запрещено в общественных местах. Ну и что, что я не в форме? Город-то маленький, тут все про всех всё знают.
В милиции ей работать нравится. Но уж очень хочется сделать татуировку. Это личное дело каждого, но сотруднику милиции разрисовывать тело не рекомендуется. Опять же по этическим нормам.
Найти в маленьком провинциальном городке, где один пьёт, другой бьёт, настоящего мужчину ей так и не удаётся. Да и кто возьмёт на себя смелость создавать семью с женщиной, которой запах пороха дороже запаха свежесваренного супа, а стрелки давно ассоциируются не с капроном, а с форменными брюками?
Если кто-то кое-где о вас порой…
Прописные истины гласят, что люди делают умозаключения двумя способами: индуктивным и дедуктивным. От частного к общему думают в основном мужчины. И складывается такое впечатление, что в нашем мужском мире несколько случаев, мягко говоря, плохого поведения миллиционеров сложились в общую картину ненависти к стражам порядка. Дедуктивные женщины, приняв за правило сложившееся мнение, продолжают наделять всех милиционеров качествами ментов. И даже если когда-нибудь сотрудники органов будут делать всё исключительно по закону, волна инерции и непонятные, с точки зрения логики, переименования будут провоцировать оппозицию. А без неё и позиции не будет.
Этот День МИЛИЦИИ – последний. Если, конечно, в России смена названий раз в 93 года не станет доброй традицией власти, похожей на правление Николая II, ещё при жизни которого решили избавиться от образа «царского» слова «полицейский». Поэтому напоследок давайте без обид?
Поздравляю милиционеров и всех нас с Днём милиции. Хорошим милиционерам – спасибо за помощь. Плохим милиционерам – спасибо за то, что на вашем фоне видно хороших. И, несмотря на то, что выражение ваших чувств и эмоций регламентировано закрытостью структуры, я буду надеяться на то, что у многих из вас есть желание, даже не переоблачаясь в гражданское, поставить подпись за Олега Кашина, помянуть добрым словом Ходорковского и за кухонным столом крепко выругать всю систему, сгорая от стыда за своих “коллег”, которые стали популярнее, чем вы, благодаря справедливо возмущённой общественности. Я буду надеяться на то, что вам хватит сил – ибо вы представители силовой структуры – не обижаться за скупость государства на тех, кто ежемесячно платит налоги, имея возможность лишь надеяться на то, что часть этих 13 процентов улучшат наши с вами отношения.
Браво, Наталия!